«Я прожила счастливую жизнь…»

Жительница Вяземского Любовь Степановна Иовенко готовится встретить своё 95-летие.

Она родилась в Сибири

Труженица тыла, ветеран труда Любовь Степановна живет в маленьком двухквартирном домике на улице Тюленина. Дочь Наташа давно забрала бы ее к себе в благоустроенную квартиру, да и в Дом ветеранов есть возможность переселиться, но бабушка даже слышать об этом не хочет: «Я прожила здесь счастливую жизнь, не могу отсюда уехать». Она на удивление хорошо помнит все значимые даты своей долгой жизни. Рассказывает, что сюда, на Тюленина, они с мужем Иваном и двумя маленькими дочками переехали 24 декабря 1953 года. «Как счастливы мы были тогда, ведь у нас своя крыша над головой появилась», — улыбается она, мысленно возвращаясь в прошлое.

И то, что эта крыша над головой была временным щитовым домиком не просто без удобств, но даже и без электричества, для нее совсем не важно. И что мебели не было, и последние деньги за переезд отдали, тоже для нее было и есть совсем не главное. Главное — это любовь, которую ей дал муж, дала ее семья. Детство у маленькой Любы было очень трудным. Она знала от отца, что осталась без матери в восемь месяцев, и жизнь сиротки потом была несладкой. Едва лишь подросла, отец с мачехой отдали ее в чужую семью «в люди», помогать там по хозяйству. И не от хорошей жизни уже в 14 лет Люба стала самостоятельной, поступила в фабрично-заводское училище в Усолье-Сибирском.

Девчонка — кочегар паровоза

«Я ведь жила тогда в Иркутской области, — вспоминает то время Любовь Степановна, — в ФЗУ мы учились и сразу же работали в путевых дорожных мастерских». Вспоминает, что в 1943-м году в 16 лет она получила паспорт, и рабочий день сразу стал дольше. Мужчины были на фронте, женщины и подростки заняли их рабочие места на железной дороге. Вскоре один знакомый машинист подошел к ней: «Люба, иди к нам на паровоз кочегаром!» И Люба сразу согласилась, раз нужно, значит, она будет работать. Ездила она до конца войны на «Елене», так тогда железнодорожники называли паровоз из серии Е, что американцы поставляли по ленд-лизу.

Хороший паровоз был, трудяга, и те, кто на нем работали, тоже трудягами были. Любовь Степановна как само собой

разумеющееся говорит, что там, в топке «Елены», восемь колосников. На каждый колосник нужно было кинуть по десять лопат угля, да про воду не забыть. Итак всю смену. А длилась эта смена ровно сутки. Горючее возили в воинские части, много других грузов военного времени. График был плотный — сутки отработала, потом сутки на отдых. Люба тогда работала в небольшом городке Черемхово, жила там в железнодорожном общежитии. Говорит, ляжешь спать после смены, но могут в любой момент разбудить, что надо срочно в поездку. И встаешь, и идешь. «Я тогда, как и все, не рассуждала, нравится мне это или нет, и меня об этом никто не спрашивал», — уточняет приметы военного времени Любовь Степановна.

А перед каждой поездкой в магазине нужно было нормированный паек выкупить. Любе, как кочегару, полагалось 300 граммов колбасы на сутки, 300 граммов сахара, 700 граммов хлеба. Была еще разнарядка на махорку, но она, как и многие девчонки, от нее отказывалась на радость продавщице. Смеется, что так и осталась некурящей, хотя еще в ФЗУ ее пытались научить самокруткой затягиваться. Конечно, махорку по норме можно было бы выкупить задешево, да выгодно сменять потом, но девчонки об этом не догадывались. В системе других ценностей они тогда жили. В 1945-м году начальник депо в Черемхово отправил Любу работать помощником машиниста на той же «Елене». И только после 1946-го года, когда солдаты стали возвращаться с фронта, ее отпустили на женскую работу, на стрелки, где был ручной перевод железнодорожных путей.

На свадьбу дали час

После того, как Люба стала стрелочницей, случилась в ее жизни большая перемена. В бригаде вагоноремонтников работал тогда Иван Иовенко, волею судьбы попавший в Сибирь, уроженец Виноградовки Вяземского района. Любовь Степановна не без кокетства вспоминает, что не раз пытался он за ней поухаживать, но она гордая была, не позволяла. В общежитии у них народу было много, человек 70. Там не только молодежь жила, но и взрослые люди. У Любы в комнате четыре человека жили, и была одна женщина намного старше ее по возрасту. Так она убеждала ее обратить внимание на Ваню, хороший, мол, парень. Однажды пришла Люба с работы, а он в комнате у них сидит, ждет свою избранницу: «Давай, говорит, вместе будем».

Сначала, было, не согласилась она. Но потом все-таки прислушалась к соседке, заглянула в глаза парню… И не пожалела об этом никогда. Подсчитала потом, что прожили они вместе в любви и согласии 54 года, 4 месяца. Свадьба была у них 21 октября 1948 года. Хотя была это просто регистрация брака, на которую жениха отпустили с работы всего на час. Он этот час к обеденному перерыву прибавил, и поспешили молодые чуть ли не бегом регистрироваться. ЗАГС не рядом со станцией находился, нужно было успеть, ведь опаздывать на работу нельзя. «Так, в рабочей одежде, в мазутке, и побежал мой Ваня в ЗАГС», — с улыбкой вспоминает счастливую юность Любовь Степановна. Было им тогда по 20 лет.

Кто-то обязательно спросит, мол, как отметили потом такое событие? Да, очень скромно, как и было принято в те трудные годы. Поставили на стол вареную картошку, капусту с постным маслом и хлеб. Любовь Степановна уточняет, что Ваня вместе с другом Сашей купили бутылку водки. Выпили за счастье. Люба же нет, не пила. Говорит, что ей никогда не нужна была водка для веселья. Даже в общежитии, еще до замужества, брала у парней в комнате гитару, «Барыню» на ней играла, и плясали они под нее совсем трезвыми. А картошка с квашеной капустой на столе будет у нее символом еще одного счастливого дня, который случится потом, уже когда дети будут.

В их с Иваном жизни сложилось так, что в самом начале 50-х годов уехали они из Иркутской области в Хабаровский край, на его родину. Дело в том, что жили в Черемхово в съемной комнате в коммуналке, без удобств, конечно. Дочки родились одна за другой, денег не хватало, и даже огорода не было. Сестра стала звать Ивана ехать к ним в Виноградовку, земли там много, работы тоже. В Сибири их ничего не держало, и Люба с маленькими дочками уехала первой. Поселились они тогда у свекрови. В колхозе стала работать на покосе, в овощеводческой бригаде. В начале 50-х годов в Виноградовке выращивали огурцы, помидоры, капусту. «Мне тогда зарплату давали продуктами, — вспоминает она, — на 10 дней полагалось 10 литров молока, 10 кг муки, а еще мед и растительное масло.

Счастье на улице Тюленина

Дочки Надя и Валя в колхозные ясли пошли, а Люба старалась еще подзаработать к приезду мужа. Не без гордости упоминает о том, что, когда Ваня приехал, она уже заработала их собственные четыре мешка картошки и бочонок капусты. Ловко умела вязать крючком кружевные воротнички, занавески, вот и менялась с женщинами. Ваня сразу устроился в леспромхоз. Но с семьей жить в Вяземском было негде, потому Люба с детьми пока оставалась в Виноградовке. Когда Ване от леспромхоза дали щитовой домик на улице Тюленина, она на седьмом небе от счастья была. Ваня говорил, что, может, давай сначала Новый год встретим в Виноградовке, а потом уже будем переезжать. Но Люба не согласилась ждать даже неделю, так хотелось своим домом жить. Муж тогда сказал, что деньги все за перевоз отдаст, Новый год отмечать не на что будет. В итоге, 24 декабря 1953 года на самосвале с железным кузовом Люба и ее семья приехали на улицу Тюленина. А Новый год встречали с вареной картошкой и капустой с постным маслом. Любовь Степановна помнит, как они с мужем были счастливы, и какой вкусной была та картошка!

Ваня тогда работал на узкоколейной железной дороге кондуктором. В сторону

лесопунктов шел порожняк, а из тайги на нижний склад леспромхоза перевозили круглый лес. На УЖД устроилась и Люба, работала там дежурной по станции на девятом километре. Сейчас, с высоты почтенного возраста, она видит, что после переезда на улицу Тюленина все плохое в ее жизни осталось позади. А впереди ее ждали один за другим долгие счастливые годы. Жизнь кипела раньше на Тюленина, по выходным народа на улице полно было, дети играли. В те времена здесь колодец был, воды брали, сколько надо. В новый дом, который ей до сих пор так дорог, в начале 60-х годов переехали.

Леспромхоз тогда застраивал улицы Новостройки жильем для своих рабочих. Казалось им, что так много места в доме, две комнаты раздельные, кухня, веранда. Четверо детей росли, и места всем хватало. На дворе сарай был, в нём корова, свиньи, куры. В достатке семья жила. И люди хорошие Любу окружали. Они все до сих пор живы в ее памяти. «Маша Возная, Рая Пивовар, Нина Хомченко…», — одну за другой перечисляет она своих добрых знакомых из того счастливого времени. Давно это было.

Вообще, для Любови Степановны жизнь ее после замужества разделилась на две части. Когда Ваня был жив и, когда его не стало. В 75 лет у него случился инсульт. В те годы эта болезнь зачастую была как приговор. Когда он навсегда ушел, она так горевала, так скучала. Говорит, все ждала, чтоб приснился хотя бы. А как приснился, так во сне ее с собой не брал… И вспоминает она, какой ее Ваня добрый был да ласковый. И детей тоже очень любил. «Мне вон сколько жить отмерено, вот и живу», — вздыхает Любовь Степановна. И живет она, смирившись с горечью утраты, и на жизнь не жалуется. « А с чего ж мне жаловаться, у меня все есть, и дочка Наташа каждый день приходит. И даже прокурор ко мне на День Победы приходил, поздравлял!», — рассуждает Любовь Степановна. И рассказывает, что про любовь она теперь в книгах читать стала.

И правда на столе у нее сейчас целая стопка любовных романов. Дочка в библиотеку для нее ходит, выбирает книжки, которые маме по душе. А еще по душе ей, чтоб картошка в огороде росла: «Мы сейчас картошку посадили, прополем ее и дальше жить будем». На крылечко своего дома она выходит с любовью в сердце к своей жизни, к семье, ко всему миру.

Ирина Карапузова