Две жизни солдата

Это повествование о человеке, которых было много миллионов, благодаря которым была одержана победа над лютым врагом. Рассказ, казалось бы, простой, обычный, которых за то кровопролитное время было несчетное число, и в то же время он необычный по своей сути — ведь такое случалось и тогда не так-то часто.

Этот рассказ об одном событии, имевшем место быть, с простым солдатом в годы Великой Отечественной войны, о защитнике родины, который не дослужился до генерала, не был награжден золотой звездой Героя, а был демобилизован из рядов Советской армии в 1946 году в звании ефрейтора, со множеством отметин на теле, как память о войне 1941-1945 годов.

Эту быль мне рассказал в 60-е годы прошлого столетия Иван Семенович Медведев. Он её мне поведал, поделившись одним из эпизодов своей жизни, который произошел с ним тогда в огненные годы. Сделал он это для того, чтобы я узнал от первоисточника, чем чревата война, какие порой она несет в себе превратности. Необычности. А, быть может, он это сделал для того, чтобы через десятилетия это стало достоянием множества людей, быть может, он надеялся, предвидел то, что я об этом напишу. Кто знает, какие у него были мысли, когда он рассказывал об этой странице его жизни?

Но прежде чем начать, пару слов о предыстории, почему состоялся такой разговор. Дело в том, что дом моих родителей, с которыми я жил, находился не только на одной улице Уссурийской с домом Медведевых, но был рядом, между ними не было даже ограды. Семьи наши дружили. При этом у наших соседей была баня. И вот в ней мы регулярно мылись. Баню к помывке приходилось готовить поочередно — к одной субботе их семья, другой раз — наша.

…И вот однажды, наносил воды в бак, растопил печь для обогрева помещения и присел на лавке отдохнуть. Зашел Иван Семенович. Повели, как полагается, обыденную беседу о повседневной жизни. Как-то сам собой зашел разговор о Второй Мировой войне и о его непосредственном участии в ней. В печке горит огонь, а Семенович рассказывает о ней не понаслышке, а как все было, наяву. Тогда он поведал о многих интересных событиях, с ним случавшихся.

В тот раз в беседе он рассказал и об этом происшествии в его военной жизни. Случилось это в конце лета сорок третьего года. Тогда часть, в которой он служил, занимала позиции на одном из участков Западного фронта. Особой активности боевых действий не проявлялось, как с одной, так и с другой стороны. Линия разграничительная между противодействующими силами проходила по одной из речушек в верховьях рек, образующих водосборную площадь Днепра. Бои проходили незначительные, как говорится, местного характера.

Но в конце августа на их участке командование приняло решение произвести выравнивание линии фронта и занять позиции более удобные для предстоящего, намечающегося массированного удара по врагу. С этой целью на их участке было решено преодолеть реку и занять расположение на другом её берегу в удобном стратегическом месторасположении.

Как и полагается в таких случаях, велась тщательная подготовка к предстоящей операции. И вот в назначенный день и час, после артиллерийского обстрела окопов и укреплений, после авиационного налета, наши войска пошли на прорыв обороны гитлеровцев. Сопротивление было остервенелое, каждый метр продвижения вперед давался с большими трудностями и потерями. Рота пехотинцев, в которой состоял Иван, была на самом «острие» атакующих.

Неся потери среди личного состава, рота с трудом преодолела реку, и завязались рукопашные бои в окопах. Он вспомнил, что их группа солдат вышибла немцев из третьего ряда вражеских окопов. Больше он не помнит, как дальше развивались события. Разрывом орудийного снаряда большого калибра, то ли бомбы, сброшенной с вражеского самолета в непосредственной близости от него, он был смертельно контужен и ранен осколком в грудь.

Враг был оттеснен с занимаемых им позиций. Их часть заняла новую линию обороны. Бой прекратился. Часть приступила к обоснованию оборонительных укреплений. Спецгруппа начала обследование поля боя. Санитары спешно доставляли раненых, кто не мог самостоятельно двигаться, в полевую медсанчасть. Отдельно подбирали убитых. В их число попал и Иван Семенович, так как находился в таком состоянии, что его посчитали мертвым, он не проявлял признаков жизни.

Погибших, а в их числе и Медведева, доставили на территорию, где раньше, до боя, размещалась их часть. На следующий день убитых в бою на машине похоронная команда повезла в тыл в расположение штаба армии, размещавшегося в одной из деревень в 20 километрах от линии фронта. Здесь предстояло похоронить защитников Родины.

И вот здесь, в процессе подготовки убитых к похоронам, было выявлено одним из санитаров, что Иван Семенович подал признаки жизни. Позже, как объяснили такой феномен сами медики, подобное явление связано с тем, что при его подборе с поля боя, он находился в глубочайшей коме. При его перевозке на грузовой машине, при тряске, он вышел из состояния комы, однако этого могло и не случиться.

Как бы там ни было, а солдата, находящегося в бессознательном состоянии, сразу же доставили в армейский госпиталь. Через четыре месяца госпитальную койку Иван покинул. А до этого ему пришлось перенести две операции. В дальнейшем он стал поправляться после них, хирург на полном серьезе говорил:

— Ты, солдат, считай живешь вторую жизнь. Я у тебя вынул из груди осколок бомбы, который, пройдя на полсантиметра в сторону, повредил бы артерию легких, что несомненно привело бы к смерти — при таких ранениях люди не выживают, при получении их в полевых условиях боя.

При разговоре с однополчанами, оказавшимися в госпитале после него, они ему поведали, что в том знаковом для него бою, полк поредел за счет раненых и убитых более чем на сто человек. Из них тридцать человек нашли покой в братской могиле, а вот Ивана Семеновича судьба от этой участи уберегла. Благосклонной она для него была до конца войны. Через пять месяцев он решил написать письмо на малую Родину в село Марусино района имени Лазо Хабаровского края. А здесь его жена Анна с двумя его сыновьями, поскорбив после получения похоронки о его смерти, уже готовились отметить полугодие со дня его гибели. Какова же неописуемая была радость, что муж и папа жив, хотя и изрядно изрешечен осколками.

Прошло долгих шесть месяцев беспрестанной «болтанки» по госпиталям, пока Иван Семенович не встал твердо на землю ногами. Вопрос о комиссации и отправки домой не стоял — до окончания войны еще было далеко, в начале сорок четвертого года никто не мог твердо предвидеть день её завершения. Солдата, существенно потерявшего слух, да и часть здоровья из-за контузии, определяют в интендантское подразделение артиллерийского полка. В нем его направляют в одну из батарей в команду по обеспечению питанием её личного состава.

Это было опять-таки на Западном фронте. Пришлось продолжить службу, примерно на той же территории, где полгода тому назад он пролил кровь. Правда, за время, пока он «болтался» на больничной кровати, линия фронта заметно переместилась западнее, ближе к логову врага. Трудиться ему пришлось не с винтовкой на поле брани, а кашеварить на кухне. Нередко приходилось доставлять пищу на повозке, запряженной лошадью, на передовую. Здесь, в интендантской части, он получил продвижение по воинской службе, первичное звание ефрейтора.

Служба, казалось бы, спокойнее, но чревата всевозможными неожиданностями. Готовить пищу солдатам вдали, в трех-пяти километрах от линии сопротивления с противником, не идти на его окопы с винтовкой наперевес — это не значит, что ты вне опасности. Мне Медведев рассказывал немало ситуаций, когда его жизнь могла быть прервана вой-ной. Один из таких его эпизодов лег в основу рассказа о том, как он невольно, непредвиденно спас от гибели расчет солдат, обслуживающих батарею из четырех стволов. Этот рассказ в своё время был опубликован в нашей газете. Не исключено, что кто-то помнит эту публикацию.

…Отгремели залпы Победы. Лишь только в 1946 году встал вопрос о демобилизации. По его состоянию здоровья, таких отправляли домой в первую очередь. Увольнение из рядов Армии получил и Иван Семенович. Перед отъездом на Дальний Восток побывал в месте, где родился, в пригороде Ленинграда. Как он рассказывал, это в пяти-шести километрах от города. От поселка «металлистов» осталась только одна искореженная разрывами снарядов, изрытая окопами голая земля. Здесь проходила линия фронта на подступах к северной столице родины. Эта многострадальная территория не меньше шести раз переходила «из рук в руки».

Не найдя никого из родственников, выпив чарку горькой на месте, где в 1915 году родился, он отправился на вторую малую родину, где его ждала семья. В Марусино прожили вместе с Анной три года и решили переехать из села в город Вяземский, в соседний район. Здесь бывший ленинградец до пенсии проработал в плотницкой бригаде одной строительной организации. Уйдя на заслуженный отдых, он прожил ещё несколько лет и умер. Рана далекого сорок третьего не прошла даром, туберкулез израненного легкого подкосил его здоровье, сократив срок жизни. Лежит бывший защитник Отечества, как и тысячи ему подобных, в земле, за которую он когда-то пролил кровь. На могиле его красная скромная пятиконечная звезда — это его Звезда.

Сергей Антоненко