Чужая боль не останется чужой

Эпиграф: Жизнь — бумеранг. К тому и ведётся: что отдаёте, то и вернётся. То, что посеешь — то и пожнёшь, ложью пробьётся ваша же ложь. Каждый поступок имеет значение: только прощая, получишь прощенье. Вы отдаёте — вам отдают, вы предаёте — вас предают, вы обижаете — вас обижают, вы уважаете — вас уважают… Жизнь — бумеранг: всё и всем по заслугам: чёрные мысли вернутся недугом, светлые мысли — божественным светом… если не думал — подумай об этом.

Оля вышла из здания суда, и волна эмоций захлестнула ее. Перед глазами вставали надменные лица, расплывающиеся в злобных усмешках. Люди, с которыми девушка жила по соседству и была когда-то в добрых отношениях, в одночасье стали врагами. Покоя не давала одна мысль: мир перевернулся, стало нормой спокойно смотреть, как человека жестоко избивают, а потом перед судом откровенно лгать и покрывать виновного только потому, что он — родственник или отпрыск важной «шишки» пусть даже и в небольшом поселке.

Это случилось в аккурат на Масленицу. Все село шумно провожало зиму: ели блины, водили хороводы и сжигали чучело. Виталик, сын местной депутатши, жарил и продавал односельчанам шашлыки. Он расположился прямо возле клуба. И все бы ничего, да тут как на грех появился его знакомый Серега, с которым они давно не сходились во мнениях. Свое дело сделали градусы алкоголя, выпитого обоими юношами накануне. Никто вокруг не понял, с чего началась потасовка, но в итоге дерущихся молодых людей разнимали родственники и знакомые. Они вошли в такой раж, что успокоиться на этом не могли.

Оля проснулась от криков, которые доносились из окна. Она выглянула: калитка была выдернута с корнем, двое парней (в одном из которых девушка узнала своего близкого друга Сергея), сцепившись, катались по дороге. Их окружила толпа людей. Оля выбежала на подмогу. В это время Виталик схватил штакетину и двинулся на соперника. «Коля, забери у него палку, — крикнула Ольга своему племяннику. Но тут же почувствовала сильный удар по голове. В глазах ее помутилось, и все тело обмякло. Очнулась она от жуткой боли: молодой мужчина, словно озверев, «добивал загнанную жертву», нанося удары тяжелыми сапогами по ее голове и рукам. Это избиение прекратила Ольгина соседка, закрыв девушку своим телом.

Две недели Оля провела в больнице. Время от времени, как ледяная волна, накатывали воспоминания о том страшном вечере. Сердце сжималось от жгучей боли и унижения, и слезы застилали вздрагивающие веки. Мучил только один вопрос: за что? Все знакомые и друзья в один голос твердили, что прощать такое нельзя, нужно наказать наглого и жестокого обидчика по закону. Слушание в суде было непростым. Когда начался опрос свидетелей, Оля была просто шокирована. Некоторые из односельчан (родственники и хорошие знакомые родителей Виталика) в один голос твердили, что он и пальцем ее не трогал, а гематомы, ссадины и синяки ей, вероятно, поставил друг Сергей…

Суд вынес справедливое решение и приговорил парня, избившего девушку, к исправительным работам, выплате денежной компенсации за моральный ущерб. Но осадок ржавчиной разъедал сердце Ольги: как жить рядом с такими равнодушными и лицемерными людьми. Она решила сходить в храм, облегчить свою душу разговором со священнослужителем. «Часто люди не задумываются над тем, что наши поступки возвращаются к нам, — до самой глубины души Ольги добирались слова батюшки, — это только на первый взгляд чужая боль остается чужой, на самом деле каждого человека, совершившего злой поступок, раздирают сомнения, гложет раскаяние. Просто одни находят в себе силы это признать, а другие — нет».

Строки, которые прочел девушке священник, отпечатались в ее памяти навсегда: «Когда меня ужалите жестоко, я не отвечу тем же… я сильней! Но суть пойму из данного урока, и вы уйдёте в память прошлых дней. Я вас прощу и даже пожалею, и с лёгкостью из сердца отпущу. С обидой жить намного тяжелее, я лучше близких счастьем угощу. И лучше злобу в сердце не копите, оставьте уголок для теплоты. Бездомную дворнягу накормите и отыщите детские мечты, в которых вы без маски улыбались и не кололи подлости иглой. Вы где-то обожглись и вдруг сломались, ведь человек не мог родиться злой…».