"Живу по формуле "ума и глупости"

Еще накануне встречи договорились с председателем Вяземского районного суда Андреем Александровичем Якиным о том, что построим наш разговор «без галстуков», дабы не перегружать читателя бесконечными цифрами и ссылками на федеральные законы. Интервью продолжалось более 2 часов, предлагаем вашему вниманию наиболее интересные фрагменты беседы.

— 5 декабря Вяземский районный суд отметил 80 лет со дня своего образования, и вы, Андрей Александрович, волей — неволей, тоже стали частью его истории…

— Волею судьбы я бы сказал. В первых числах января 2010 года Указом президента я был назначен на должность председателя Вяземского районного суда. Скоро три года, как обосновался на вяземской земле, и уже смело могу назвать себя вашим земляком.

— Как долго вы в судебной системе?

— 12 лет. В 2001 году был назначен судьей городского суда города Николаевска-на-Амуре. С 1994 по 2000 годы служил в органах МВД с должности следователя — до зам.начальника ОВД — начальника следственного отдела. В это время получил высшее юридическое образование.

— Почему не выбрали карьеру по «линии» МВД?

— Лучше спросите, почему не выбрал карьеру в сфере строительства. Мое первое высшее образование — по специальности инженер-строитель, успел пройти путь от плотника до начальника строительного участка. Отвечу сначала на свой вопрос: душа не вынесла развала, что случился в нашей стране. Масштабы строительства резко упали, профессионалы разбежались кто куда в поисках «копейки», перспектива «заборостроительства» меня тоже абсолютно не привлекала. В милицию привело еще в детстве привитое родителями чувство справедливости, нас воспитывали на сказках о добре и зле. В Николаевске, как и во многих тогда городах, обострилась криминогенная обстановка, «хозяева жизни» вышли на улицы, мне это не давало покоя.

Да, была у меня перспектива стать начальником ОВД или прокурором, я выбрал суд. И ни минуты об этом не жалел. Сыновья, у меня их четверо, к тому времени уже встали на ноги, старшие — устроились в жизни, поэтому перспектива переезда в другой город нас с супругой не испугала.

— Знаете афоризм Сократа: «Самое сложное искусство в жизни — это искусство учить, искусство лечить и искусство судить людей»? Как бы вы расставили эти профессии в порядке сложности?

— Вы знаете, если бы я в свое время не стал строителем, я бы стал врачом, потому что моя мама была доктором, и я очень уважал ее профессию. Но поскольку все мои друзья мечтали стать инженерами, то и я от них не отстал. Учить мне самому приходилось. Когда был судьей в Николаевске, по совместительству преподавал право в одном из училищ. Одна из моих первых учениц Анастасия Ефимова сейчас работает помощником прокурора в вяземской прокуратуре.

Я считаю, каждый на своем месте должен быть профессионалом, порядочным и честолюбивым человеком. Но на ваш вопрос все-таки отвечу. Самая сложная миссия — быть учителем. Учить, найти своего слушателя, добиться того, чтобы тебя всю жизнь вспоминали добрым словом — это искусство, талант. Судье можно научиться рассматривать дела «по шаблону», можно быть посредственным врачом, но если посредственность — педагог — это беда! Если в ребенка не вложили умное, доброе, вечное — это «брак» в работе учителя на много лет вперед.

— А у вас есть любимый афоризм?

— Вы не поверите, но это тоже афоризм Сократа. «Формула» ума и глупости, «выведенная» Сократом, стала моим девизом. Звучит она так: «Я знаю, что ничего не знаю, а другие не знают даже этого».

Несмотря на свой жизненный опыт, приобретенные знания, я и миллиметра по системе «Си» не достиг в плане познаний общественных отношений, мира, жизни. Другим почему-то достаточно в жизни знать три нормы закона и непреложную истину: мне все должны.

— Вы сейчас о тех, кто оказывается на скамье подсудимых?

— Да, в большинстве своем они занимают позицию абсолютного исповедования своих прав. У нас, в России, пропаганда прав и свобод человека, в том числе и посредством СМИ, привела к тому, что люди даже Конституцию научились трактовать только в свою пользу. К примеру, статью 17 Конституции среднестатистический гражданин Иванов читает так: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат мне, Иванову, от рождения». А статью 58 увидит для себя так: «Каждый обязан сохранять природу и окружающую среду, кроме меня, Иванова…»

Такое истолкование законов зачастую и приводит человека на скамью подсудимых.

— Вяземским судьям работы хватает?

— С избытком. В 2012 году Вяземским районным судом рассмотрено 158 уголовных (против 138 — в 2011 году), 813 гражданских (717 — в 2011-м) и 100 (против 120 — в 2011г.) административных дел. Помимо них рассматриваются различные материалы, связанные с исполнением судебных решений, и доля их весьма значительна. Вся нагрузка ложится на четверых судей, включая председателя. У вяземского суда женское лицо, в должности федеральных судей: Татьяна Анатольевна Поливода, Елена Викторовна Волошина, Любовь Валерьевна Толызенкова. У каждого судьи есть помощник и секретарь. В среднем за месяц судья оканчивает около 25 дел.

— Если можно, коротко о структуре рассмотренных в 2012 году дел.

— Большую часть среди уголовных дел занимают кражи. Чаще всего, это банальные, одномоментные кражи — сотовых телефонов, незначительных сумм денег, оставленной без присмотра огородной техники и т.д. По грабежам дел значительно меньше. Серьезный процент дел с причинением тяжкого вреда здоровью, их причины — бытовые ссоры на пьяной почве. Всего одно или два дела, связанные с незаконной рубкой леса. Резонансным стало дело о нападении на таксиста с участием несовершеннолетних.

Рост гражданских дел говорит о том, что жители района стали больше обращаться в суд за восстановлением своих нарушенных прав. Это дела по трудовым спорам, об оплате труда, по восстановлению права собственности на жилье (массово с такими заявлениями в этом году обращаются сельские жители и жители городских общежитий). В числе гражданских дел также решения по искам прокурора района.

— Районный суд, насколько я знаю, является вышестоящей судебной инстанцией по отношению к мировым судьям. Апелляционные жалобы к вам поступают?

— В этом году к нам поступило 100 жалоб на решения мировой судьи, три четверти из них — по правонарушениям в сфере ПДД. Эти дела, хочу заметить, по времени рассмотрения превосходят и гражданские, и уголовные дела. Обвиняемые водители всеми правдами и неправдами «бьются» за свои потерянные права.

— И в чью пользу такие «битвы» заканчиваются?

— В 99% случаев — в пользу мирового суда. У меня на этот счет позиция твердая, лично я в этом году не принял ни одного решения, освобождающего обвиняемого от административной ответственности. Печально другое. Никакие карательные меры не действуют на горе-водителей. Такое ощущение, что они не смотрят телевизор и не слушают радио. Каждый день по вине пьяных водителей гибнут люди. Но «сдаваться» сотрудникам ГИБДД ни в коем случае нельзя. Искоренить преступность, конечно, нельзя, но контролировать ее можно.

— Среди вами рассмотренных дел есть наиболее запомнившиеся?

— Запоминаются, как правило, те дела, рассмотрение которых занимает много времени. В Вяземском мне запомнилось уголовное дело, вызвавшее общественный резонанс, в отношении сотрудника милиции, который сбил двух пешеходов. Молодая женщина погибла на месте, мужчину еще долго с того света вытаскивали врачи.

Запомнилась судебная тяжба в Николаевске-на Амуре с летчиком, который во время полета отклонился от воздушного коридора и был лишен летного билета. Он оспорил это обстоятельство в суде, решение было вынесено не в его пользу. Суд этот вылился затем еще в 6 или 7 требований с его стороны, в которых, я, как судья, отказал, несмотря на то, что во время всего процесса истец постоянно ссылался на то, что он — член президиума летного состава России…Только закон один на всех, этот постулат не все приемлют.

— Какие изменения пережил суд за последние несколько лет? Судебная реформа продолжается?

— Судебная реформа началась еще задолго до того, как я приступил к правоохранительной деятельности. За это время изменился статус суда, хотя вяземцы в силу привычки упорно продолжают писать «В народный суд…».

За последние 10-12 лет существенно изменилась материально-техническая обеспеченность судей. Буквально в 2001 году судебные решения мы печатали на механических машинках. Глобальная компьютеризация облегчила нашу работу.

В России действует государственная автоматическая система «Правосудие», которая включает в себя банк судебных решений общей юрисдикции, и каждый желающий, не обращаясь в суд, может с любым его решением ознакомиться. Внедряется еще одно новшество, облегчающее работу судей. У нас будет возможность посредством СМС оповещать участников судебного процесса о времени и месте его проведения. Распечатанный бланк рассылки уведомлений будет официальным доказательством того, что человек был оповещен.

— Многие жители района в этом году получили конверты с оповещением о том, что они включены в списки присяжных заседателей. Что это значит?

— К вяземскому районному суду эти рассылки не имеют никакого отношения. Списки составлялись органами местного самоуправления. Присяжные заседатели будут привлекаться к участию в судебных процессах в случае, если преступление было совершено на территории Вяземского района, а подсудно краевому суду. И опять же, помощь присяжного заседателя понадобится только в том случае, если об этом будет ходатайствовать сам подсудимый.

— Андрей Александрович, у судей есть свободное время?

— Каждый из судей самостоятельно формирует график своей работы. Принципа «конвейера Форда» — в час по делу — в нашем суде нет. Меня еще в строительном институте научили рациональному использованию времени. Вот, к примеру, бетономешалка рассчитана на 50-60 замесов в определенный промежуток времени, «передовики производства» бьют рекорды — по 60, 70 замесов. Но ведь в этом случае получается, что каждая порция — недомес, а в итоге — 100% брака! Также и в судебной деятельности выдавать рекорды — полный абсурд. Есть, конечно, установленные процессуальные сроки рассмотрения дел, их нужно соблюдать, и задерживаемся на работе в вечернее время, бывает, что работаем в выходные, но мы не пытаемся объять необъятное.

— Правда ли, что председатель суда берет на себя самые трудные дела? По какому принципу они распределяются?

— Нет, не правда, если бы я брал на себя все самые трудные дела, я бы точно из здания суда не смог выйти. Беру на себя дополнительную нагрузку, если чувствую, что судья перегружен. Дела распределяю, исключительно исходя из личных качеств судей, профессионального опыта, особенностей в их работе и даже настроения коллег на данный момент. У кого-то лучше получается вести уголовные дела, кто-то на «отлично» справляется с делами гражданскими.

— Андрей Александрович, и напоследок совсем личный вопрос. Вы уже сказали, что у вас четверо сыновей. Как проходило их детство, они всегда чувствовали, что их папа — судья? Проступки им прощались?

— Это надо спросить, наверное, у самих сыновей, в первую очередь. Считать себя принципиальным и абсолютно правомерным отцом я вряд ли могу. Вообще, я по натуре своей — «махровый» максималист.

У меня все должно быть по полочкам, даже файлы в компьютере.

А с сыновьями в этом плане я не всегда общий язык нахожу. Это мы, взрослые, вечно куда-то торопимся, а им-то торопиться некуда… Но процесс противостояния отцы-дети вечен, поэтому ничего страшного в том, что у детей есть своя точка зрения на многие вещи, нет. Я бы даже удивился, если бы все мои сыновья стали юристами. А они у меня — один электрик, другой — повар, третий — педагог, и только один пошел по моим стопам, стал юристом. Уважаю выбор каждого из них без исключения. И я, как отец, чувствую, что мальчишки мною гордятся, берут с меня пример. Это дорогого стоит…