Их души пылают в нас вечным огнем

30-е годы XX века — одна из страниц нашей истории. Она залита людскими слезами и кровью, и это время не стереть из памяти. Долго события о сталинских расправах 20-50-х годов замалчивались. Сегодня официальная историческая наука утверждает, что за годы репрессий в СССР по политическим мотивам было предано суду около 15 млн. человек, среди которых 100 тысяч дальневосточников и граждан сопредельных государств — Китая, Кореи, Японии.

Всё это не просто математические подсчёты, а загубленные человеческие судьбы. За каждой цифрой стоит конкретный человек с его личной трагедией. Ежегодно, обращаясь в вяземский центр социальной защиты населения, мы находим новые имена репрессированных.

В Вяземском живёт скромная, трудолюбивая женщина — Пелагея Николаевна Лис. Она и ее семья пострадали в страшный тридцать седьмой.

«Мой отец, — вспоминает Пелагея Николаевна, — Николай Иосифович Васкевич, участник первой мировой войны, и мама Прасковья Андреевна познакомились и поженились на Дальнем Востоке, в селе Роскошь Вяземского района. В 1927 году родилась я, седьмым ребёнком в большой крестьянской семье. После меня родились еще двое детей. Жили, как говорят, с Божьей помощью, трудами праведными. Мама с отцом работали в колхозе «Первое мая» изо дня в день, обрабатывая поля, засаженные зерновыми, картофелем, овощами. Но достатка в семье не было. От бедности не спасало даже собственное домашнее хозяйство — корова, куры, свиньи, огород в два гектара. Большую часть полученной продукции: молоко, мясо, яйца, масло приходилось отдавать государству в виде продовольственного налога. Бывало, что и зимой мы, дети, босиком бегали. Однажды пришли в школу босые по свежевыпавшему снегу. Учительница отменила занятия в этот день».

Но, несмотря на лишения и нужду, роскошане жили дружно, с энтузиазмом, надеждой на лучшее, не роптали, не возмущались. В праздники собирались всем селом, поддерживали друг друга в трудную минуту. Радовались наступлению весны и лета: в лесу собирали виноград, смородину, лимонник, кишмиш, орехи, грибы. В маленьких горных речках водилось много пусть мелкой, но такой вкусной рыбы. За эти-то роскошные богатства — дары природы село и получило такое красивое название….

Беда пришла в 1937 году, когда из села без всяких объяснений забрали 26 самых крепких, работоспособных мужчин. Однажды ночью пришли и за отцом Пелагеи. «Этот год стал для нашей семьи роковым, — со слезами на глазах вспоминает Пелагея Николаевна, — 20 августа 1937 года моего отца арестовали сотрудники НКВД СССР. Он был обвинен в контрреволюционной агитации по статье 58-й. Эта страшная статья — клеймо недоверия на многие годы жизни. Поэтому после освобождения из тюрьмы отец не мог вернуться домой к своим детям».

Николая Иосифовича увезли в Вяземское, затем в пересыльную тюрьму Хабаровска. Ориентировочно пересылка находилась в районе улиц Кубяка, Комитетской и Краснореченской, а на запад простиралась почти до Амурской протоки. Суда над репрессированными не было. Заключённых не ставили в известность, за что они арестованы, а только объявляли приговор.

В это же время арестовали и братьев отца Пелагеи — Алексея и Леонтия, обоих приговорили к высшей мере наказания. (Их имена высечены на пилонах Памятного знака на месте массовых захоронений расстрелянных в хабаровских тюрьмах). Николай отбывал наказание в трудовых лагерях в Иркутской области, Тайшетском районе, селении Решёты.

Вместе с сотнями таких же безвинных жертв он работал на лесоповале. Жили заключенные в холодных, продуваемых ветром бараках, не было тёплой одежды, кормили очень скудно. Годы каторжного труда в нечеловеческих условиях сделали своё дело — тысячи надорванных, обездоленных людей погибали, получали увечья. Спустя восемь лет, такая участь постигла Николая — он тяжело заболел водянкой. Его комиссовали, но на самом деле отправили умирать. Еле живой, голодный, без денег он доехал до города Зима. Жить негде, есть нечего… Чтобы выжить, Николай просил милостыню…

«Это было послевоенное время. Люди жили в постоянной нужде, — рассказывает Пелагея Николаевна, — в стране было много беспризорников. Мой отец прибился к детям, которые тоже побирались. Ночевал, где придется. Однажды, вместе с детьми, зашёл в один захудалый домишко, где жила вдова с детьми. Он попросился переночевать. Сказать, что семья жила в нищете, значит не сказать ничего. Спали на полу, застеленном соломой, обвалившаяся печь не топилась — дым валил в жилище. Отец был мастером на все руки, владел и плотницким, и столярным, и печным делом. Он почистил трубу, подлатал печь, и его оставили ночевать.

Вскоре он стал ремонтировать печи всем соседям. Его за это кормили, давали одежду. Правду говорят, пути Господни неисповедимы, постепенно папа стал поправляться».

Николай Иосифович остался жив, но ему, как политическому ссыльному, было запрещено возвращаться на Дальний Восток. До конца дней он прожил в Иркутской области, вдали от родных и близких.

Нелегко жилось жене и детям после ареста главы семьи. Прасковья Андреевна осталась одна с девятью детьми, младшей из которой — Людмиле был один годик. Все заботы легли на плечи мамы и старших детей.

Прасковья продолжала работать в колхозе с утра до ночи за трудодни. Спустя четыре года, в 1941 году, семью потрясла очередная трагедия — Прасковью Андреевну зарезало железнодорожным составом, двигавшимся в условиях светомаскировки без огней. После этого жизнь стала невыносимо трудной. Оставшись без родителей, дети жили кто где. Чтобы младших ребят не поместили в детские дома, старшие сёстры и родственники забрали их в свои семьи.

Старшая сестра Ева к тому времени жила в селе Аван. К ней и поехала Пелагея. В свои четырнадцать лет девушка уже освоила все тонкости труда железнодорожной рабочей. В 1944 году переехала в Вяземский, где продолжила трудиться на железной дороге.

В 1945 году её командировали на Камчатку в глухое, богом забытое место, на заготовку рыбы. Только в сентябре 1945 г., после возвращения домой, она узнала об окончании Великой Отечественной войны. Также запомнилось ей, как по возвращении с Камчатки, пароход «Чапаев» чуть не затонул в бухте Владивостока.

В 1947 году Пелагея вышла замуж за Платона Акимовича Лиса, участника Великой Отечественной войны, железнодорожного рабочего. Как говорит сама Пелагея Николаевна, она была не просто замужем, а по-настоящему за мужем: всегда чувствовала поддержку крепкого мужского плеча и мудрого друга.

В семье, где родилось трое детей, всегда царили мир, уважение, доброта, взаимопонимание. И в будни, и в праздники они всё выполняли дружно, сообща. Все дети Платона и Пелагеи получили техническое образование, создали свои крепкие семьи.

Сегодня Пелагея Николаевна живет одна. Но её часто навещают дети, пятеро внуков и шестеро правнуков. В праздничные и юбилейные даты вся большая и дружная семья собирается вместе в доме Пелагеи Николаевны. Не забыта эта женщина и государством. Она имеет почётное звание труженика тыла. Неоднократно награждалась юбилейными медалями в честь дат окончания Великой Отечественной войны.

Все чаще пожилая женщина перебирает старые фотографии, документы, напоминающие о прошлом, но всегда с особым чувством берет в руки один листок, где сказано: «31 марта 1989 года на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов» Васкевич Николай Иосифович реабилитирован».

Это всего лишь одна из историй покалеченных судеб в горниле страшных сталинских репрессий. Много времени прошло с тех далёких, горьких времён. Летят годы, меняются поколения, многие молодые люди даже не подозревают, что пришлось пережить людям, попавшим в сталинские лагеря. Но мы считаем, что нельзя забывать о тех, кто страдал от несправедливости, потерял родных и близких. Болит сердце, когда проникаешься воспоминаниями этих людей. Правдивые знания отечественной истории дают нам возможность извлечь уроки, которые не позволят повториться этой страшной трагедии. Во имя жизни на земле, во имя будущих поколений — то, что произошло с миллионами наших соотечественников, не должно повториться никогда!

Мы выражаем большую признательность Людмиле Николаевне Александровой, уполномоченнму по Вяземскому району краевой историко-просветительской общественной организации «Мемориал», оказавшей большую помощь в подготовке материала.