Последний житель Тарасовки

Рассказывают, что когда-то давно, еще перед Первой мировой войной, к нам в Вяземский район из Польши были высланы семьи братьев Коваликов — Иосифа и Казимира. Польша тогда входила в состав Российской империи, и потому такие перемещения были вполне возможными. Мы уже никогда не узнаем, чем эти братья не угодили тогдашним властям, но в семье сохранилась память о том, что в 1914-м году им было предписано поселиться здесь, в селе Петраковка (примерно в 9 километрах от п. Дормидонтовка вверх по Подхоренку). Как они обживались, не имея ни гроша за душой и не зная русского языка — отдельная история. Известно, что Виктор, один из сыновей Казимира и его жены Веры, после смерти родителей переселился в соседнюю Тарасовку.

Об этой Тарасовке, так же, как и о Петраковке, в архивах нет никаких документов. Дочь Виктора Ковалика, Лидия Нетеребская (она сейчас живет в Хабаровске) говорит, что по рассказам старших, Тарасовка в те времена была довольно многолюдной. Жили там семьи Сидоренко, Тринадцатко, Ковалей. И колхоз был, и начальная школа. Село не было оторванным от мира, оттуда до Кондратьевки (сейчас это село находится в районе имени Лазо) шла хорошая грунтовая дорога, которую все называли царской.

Лида в детстве, в 50-х годах, еще застала эту дорогу. Зимой по ней возили сено. Отец ее рано не женился, хоть это и было принято в те времена. Семьей обзавелся уже лет в 30. Видать, исподволь ждал, когда невеста к нему приедет, что и случилось. «Мама, Матрена Дмитриевна, была из семьи раскулаченных в Амурской области, — вспоминает прошлое Лидия Викторовна. — В надежде хоть как-то обустроить жизнь, ей пришлось ездить на заработки». И случайная попутчица в поезде предложила ехать вместе с ней в Тарасовку, чтобы познакомиться с Виктором Коваликом. И, видно, с легкой руки это было сделано, раз уже через год у молодой пары родился первенец Толя.

Весной 41-го года в семье родилась дочка Валя. А потом наступил июнь… Лидия Викторовна, хоть и родилась уже после войны, но с детства знала, что отец воевал в саперных частях, а в 43-м долго лечился в госпитале, где-то на Волге. После тех ранений его признали негодным к службе, по здоровью. Но не демобилизовали, а отправили работать на тракторный завод в Челябинск. Это до войны с конвейеров завода выходили тракторы. А потом их сменили танки и легендарные «Катюши». И пока Виктор Ковалик бил фашистов и вытачивал детали танков (в знаменитых Т-34 был и его труд), у его семьи в далекой маленькой Тарасовке на берегу таежной речки Гольды была своя война. Ежедневная война с трудностями, ежедневная битва за выживание.

В колхозе тогда выращивали картошку, и все женщины работали в поле. Осенью 41-го Матрена вместе с односельчанками выкапывала урожай, а полугодовалая Валечка спала тут же, в борозде. Одну дома с двухлетним братом не бросишь. Дети постарше тут же, в поле, жались к матерям. И нельзя было взять с собой ни картофелинки — все сдавали государству. Все для фронта, все для победы! И поэтому нужно было еще и свой огород посадить и обиходить. Только корова, огород и каторжный труд жены спасали семью солдата от голода. Неизвестно, прочитал ли Виктор Казимирович в письмах из дома о том, как помог им его старший брат Андрей. Андрей был инвалидом еще с Первой мировой, ходил с костылем. С этим костылем он косил сено и для себя, и для семьи брата, жена которого в это время выполняла нормы на колхозных полях. И потому зимой Матрене было чем кормить корову. Битва с голодом была выиграна.

В Тарасовку Виктор Ковалик приехал только в 1946-м, когда на заводе ему дали отпуск. В Челябинск он больше не вернулся, хотя начальство звало остаться, и даже обещали дать ему с женой и детьми отдельную комнату. В семье помнят, что сказал он тогда: «Если буду там дальше работать — долго не проживу». Солдат вернулся домой в полуистлевшем нательном белье, в заношенной форме да в обрезанных сапогах-опорках. И здоровье все на войне и на трудовом фронте оставил. Пытался, как прежде, пахать землю на лошади, так потом неделю отлеживался. Пошел работать в колхоз пасечником. Лидия Викторовна рассказывает, что та пасека была возле забытой уже деревни Грушевки: « Липы в тех местах были очень хороши…50 уликов отец обслуживал и столько же — дед Коваль».

Тайга да пчелы с медом сделали свое дело, и здоровье Виктора Казимировича поправилось. Для своей семьи он построил новый дом в Тарасовке. Родственники, конечно, помогали, двоюродный брат Евстахий делал окна и наличники. Уже позже, через много лет, по решению властей, на дом этот была прикреплена звездочка. Так отмечали тогда, что здесь живет участник Великой Отечественной войны. Как и почти все фронтовики, про ту войну он молчал. А когда в начале 60-х из Москвы пришло приглашение поехать в столицу за наградой, которая нашла героя, отказался. Дочка вспоминает, что всей семьей его тогда уговаривали, детей уже шестеро было, говорили, езжай, Москву посмотри. И дорогу ему бесплатную давали. Нет, не поехал. Не хотел вспоминать войну….

Когда, где-то в конце 50-х, колхоз в Тарасовке закрыли и перевели все хозяйство в Красицкое, людям пришлось уезжать оттуда. Лидия Викторовна помнит, как перевозили все имущество с их начальной школы, как народ не хотел переселяться, как женщины плакали. Но постепенно все разъехались кто куда, многие — в п. Дормидонтовку. Даже старый пасечник дед Коваль туда перебрался. Но ее отец переезжать отказался. Мало-помалу все односельчане оставили Тарасовку. Дети один за другим заканчивали школу-интернат в п. Дормидонтовке, и вся родня жила там. Виктор Казимирович порой проведывал, 15-ти километровый путь пешком туда, потом столько же — обратно. В 1976-м году, 17-го октября, он был в поселке в доме у своего двоюродного брата, на улице Ватутина. И, как всегда, ушел обратно в свою родную Тарасовку.

Никто не знал тогда, что этот самый обычный день станет рубежом в сознании очень многих людей. Он поделил время на до пожара и после той трагедии. Большой огонь зародился где-то в тайге, накрыл собой Тарасовку и, спускаясь ниже, охватил с двух концов Дормидонтовку. Когда Виктор Ковалик подходил к своему дому, пламя уже лизало постройки. Он побежал к реке, чтобы набрать воды, но там уже был огненный вал… Когда утром приехал трактор, жизнь еще не ушла из него, умер он по дороге в вяземскую больницу.

После того пожара в Тарасовке больше никто не жил. Ветер скоро разметал старые пепелища, и на месте домов, сараев, загонов для скота, на месте огородов и колхозных полей быстро выросли деревья.

Ирина Карапузова