Память сердца

Вера Дмитриевна Романенко (Толстоногова) на днях побывала у нас в редакции. Она приехала в Вяземский к родственникам. Проведала могилу матери, сестер, брата. Посетила родное село Кедрово, свою малую родину.

В этом году по её инициативе вышла в свет в г. Курчатове (здесь она живет сейчас) книга, в которой есть рассказ о жизни её семьи, — репрессированных отца и сестры. Сегодня мы предлагаем этот рассказ читателям «ВВ».

Её отец, Толстоногов Дмитрий Афанасьевич, родился в 1891 году в селе Кедрово Вяземского района Хабаровского края. Там же родились мама, сестры, брат и сама Вера Дмитриевна. Это село основали предки её отца и матери, которые прибыли в числе других забайкальских казаков по царскому указу на новое место поселения для укрепления и охраны юго-восточных границ России.

История села Кедрово

По указу от 29 декабря 1858 года был создан Уссурийский казачий округ. На его территории разместился Уссурийский пеший казачий батальон, который основался вдоль пограничной с Китаем реки Уссури.

Переселенцы добирались до места всё лето — с мая по сентябрь. Это был трудный путь из Читы до Хабаровска по рекам Амуру и Уссури — на плотах со всеми пожитками и хозяйством, да ещё и против течения. Каждая семья везла с собой одного коня и корову.

Караван переселенцев прибыл на берега Уссури летом 1859 года. За 17 вёрст до конечной точки путешествия от него отделилась группа и основала поселение, которое вначале обозначалось просто цифрой, а затем было названо Кедрово из-за окружающих его богатых кедровников.

Дикая природа поначалу не жаловала новых жителей. Жизнь в лесной глуши была полна опасностей. Но это не остановило переселенцев. Они расчищали дикие земли под сёла, под первые пашни.

Многолетний опыт подсказал русским людям устройство дома — избы, основным убранством которой была большая русская печь. В ней готовили, на ней спали, она отапливала дом в суровые зимы. Такая печь выпекала хлеб отличного качества. В ней готовили борщи, каши, уху, жарили и парили. Пища отличалась чудесным вкусом и ароматом.

Как правило, изба делилась на две половины: одна половина — кухня, вторая называлась чистой комнатой или передней, где спали взрослые и стояли сундуки с одеждой. Младшие дети спали на печи. Вместо матрасов — звериные шкуры. Стены и полы тоже украшали шкурами убитых зверей.

Благоприятные природные условия Уссурийского края позволили новосёлам со временем поправить своё экономическое положение. Занимались сельским хозяйством, рыбной ловлей, охотой. Китайские лавочники подвозили из Маньчжурии товары и обменивали их на панты, корень женьшеня, пушнину.

Но из того же Китая на русскую сторону часто проникали разбойники-хунхузы, поэтому жизнь в станице на пограничной реке была тревожная.

В 2009 году селу Кедрово исполнилось 150 лет. Здесь, на далёкой окраине, раскрывались такие черты русского народа, как неуёмное трудолюбие, несгибаемая воля, упорство в борьбе с природой и врагами Отечества. Первые переселенцы, в числе которых были и прадеды Веры Дмитриевны — ТОЛСТОНОГОВЫ (по отцу) и Носыревы (по матери), «сделали Россию на берегах Уссури».

Защищал Советскую власть

С 1919 года по 1920 Дмитрий Афанасьевич находился в партизанском отряде Бойко-Павлова, защищая Советскую власть на Дальнем Востоке. После установления советской власти вернулся в село, создал семью с Носыревой Дарьей Петровной. Родители построили дом с помощью родных братьев и сестёр, завели хозяйство.

В 1931 году в селе был образован колхоз (позже он стал называться «Красный уссуриец»), и отец одним из первых вступил в него, отдав всю свою живность. К тому времени в семье уже было четверо детей — одни девочки. Отец работал в колхозе в полеводческой бригаде, а мама — на пограничной заставе, которая находилась напротив родительского дома. Работала и старшая дочь Мария — дояркой в колхозе.

На заставе были 23 коровы, которые давали молоко для солдат. Мама ухаживала за ними, доила. У неё была швейная машинка «Зингер», на которой можно было шить всё — от летних платьев до зимней одежды. У мамы были золотые руки. Она обшивала солдат, чинила их одежду.

В 1932 году в семье появился долгожданный мальчик, а в 1934 году — Вера Дмитриевна, которая была шестым ребёнком в семье. Родилась в «рубашке» и рыжая, как огонь.

В её памяти ярко запечатлелась картина детства: огромный дом, высокое многоступенчатое крыльцо (терраса), на котором любили посидеть отец и мать, вернувшись с работы, баня, конюшня, скотный двор, где много всякой живности, амбар, огород и два сада. А в саду — сливы, груши (дули), яблони (ранетки), малина, смородина. Хозяйство было большим и полностью натуральным.

Перед домом была поляна и спуск к реке Уссури, служившей границей с Китаем, куда дети ходили купаться. Это было самое большое наслаждение! А за усадьбой стеной стоял дремучий лес — главное богатство. Лес всегда кормил, поил и одевал.

Мама Веры Дмитриевны любила стряпать. Она пекла калачики, шанежки, тарки, пироги с различной начинкой.

До сих пор Вера помнит сильные, крепкие руки отца — как он снимает её с печи или сажает на лошадь впереди себя, когда брал дочь с собой объезжать колхозные поля. Помнит его стан и чёрный кучерявый пруд волос, а вот лицо в памяти не сохранилось.

Пришла беда

А в январе 1938 года, ночью, в дом пришла страшная беда. В четыре часа утра в дом с обыском ворвались военные и арестовали отца вместе со старшей дочерью Марией. Оба были обвинены в контрреволюционной деятельности по 58 статье, отца приговорили к 8 годам лишения свободы, сестру — к 10 годам. Через 65 лет после их ареста, в деле отца, Вера Дмитриевна прочитала, что арестованы они оба были по доносу: отец — председателя сельского совета, а старшая сестра — по доносу подруги.

Доносы играли зловеще-роковую роль в судьбах людей. Доносительство стало нормой для того времени. Любого человека, независимо от национальности, принадлежности к социальной группе и положения в обществе, вопреки действовавшей сталинской Конституции, только по одному доносу, без суда и следствия, могли арестовать, подвергнуть чудовищным пыткам и в течение нескольких дней вынести ничем не подкреплённый обвинительный приговор.

Марии удалось встретиться с отцом во Владивостоке, который являлся пересыльным пунктом перед отправкой заключённых в Магадан. Отец был, как лунь, седой, несмотря на свои 47 лет. Это была её последняя встреча с отцом, больше она его никогда не видела. Впереди было 5 суток пути на пароходе: шторм, качка, морская болезнь. До конечной точки путешествия добрались не все. Умерших выбрасывали прямо за борт, в море.

Отец вместе с дочерью попал в один из самых страшных лагерей Дальстроя (Дальневосточного управления лагерей) — Севвостлаг, где заключённые добывали золото в невыносимо тяжких условиях. В народе этот лагерь прозвали «кровавым».

Дальстрой был образован в 1931 году с целью освоения богатейших золотоносных районов на Северо-востоке страны. Севвостлаг был одним из крупнейших подразделений НКВД. В бухту Нагаево пароходами прибывал поток политических заключённых. На одном из таких пароходов в этот лагерь прибыли отец и сестра Веры, Мария.

После ареста отца и старшей дочери мама Веры Дмитриевны в 43 года осталась одна с 5 детьми на руках: старшей Ане было 14, Вере 3 года. Хозяйство было огромное. Мать не знала ни сна ни отдыха, хотя дети ей помогали, как могли. Благо, поддерживали родственники и начальство заставы.

Когда отца забрали, мама часто плакала, и Вера, не понимая, где он на самом деле, успокаивала маму: «Мама, не плачь, тятя поехал муку молоть». Как оказалось, навсегда!

Старшая сестра освободилась в 1940 году. Марии удалось уцелеть, потому что она работала в Управлении связи в Магадане. Кто-то из руководящих работников спросил её, за что она сидит. Сестра ответила, что не знает, рассказала и об отце. Тогда этот человек написал кассационную жалобу на имя Калинина, и вскоре пришёл ответ, после которого сестру и отца освободили за недоказанностью вины. Мария поехала в бухту Нагаево, где отбывал наказание отец, но заключённые ей сообщили, что отца уже нет в живых, и посоветовали поскорее уезжать.

Вера Дмитриевна, несмотря на то, что ей было 5 лет, запомнила, как она вместе с родными ждала сестру из города Вяземского. Возле клуба собралось много народу. Когда сестра приехала, весь народ пошёл к ним в дом. Все расселись по лавкам, и у всех был один вопрос: «Моего не видела, мою не видела?» И ещё все плакали. А вот рассказ сестры Вера Дмитриевна не слышала. Как самую младшую, её берегли, опасаясь за её будущее, и ничего ей не рассказывали.

Ни в детстве, ни во взрослой жизни Вера Дмитриевна ничего не знала об отце. Она не знала, что он был арестован и осуждён. Никогда не слышала от родных слов «враг народа», «репрессии». Ей говорили, что отец уехал добывать золото на Колыму.

Реабилитация

Уже будучи взрослой, она узнала, что её отец и сестра были полностью реабилитированы в 1957 году и занесены в Книгу памяти Хабаровского края, а мама признана пострадавшей от политических репрессий и получила материальную помощь в размере 25 рублей.

После освобождения сестре запрещено было жить в пограничной зоне, и семья переехала в город Вяземский. Там все заботы о семье легли на плечи Марии: мама получала мизерную пенсию, а нужно было кормить младших сестёр и брата.

В Вяземском им дали квартиру в бывшей казарме 1918 года. Это был хороший, одноэтажный дом с пятью подъездами. Также завели большое хозяйство. Главной в хозяйстве была корова-кормилица. Трудились все. Выручали огороды. И хотя время было военное, никто не голодал. Мама варила суп из лебеды, заправляя яйцом. Из мёрзлой картошки делала котлеты. Только хлеба досыта не было.

С соседями жили дружно, помогали друг другу. Между домами была большая поляна (её называли «зеленушка»), где и дети, и взрослые играли в лапту, городки.

Несмотря на тяжёлое материальное положение, всем удалось выучиться и устроиться в жизни. Мария закончила курсы торговли, прошла путь от кухонной рабочей до заведующей магазином. Была депутатом Горсовета. Сестра Полина закончила курсы парикмахеров и работала мастером в мужском зале города Вяземского. Надя уехала в Комсомольск-на-Амуре, получила специальность телеграфиста и осталась там работать. Брат Василий закончил железнодорожное училище, был слесарем, машинистом паровоза, потом водил пассажирские поезда. Сестра Анна служила в Краснознамённой Амурской флотилии, в дальнейшем работала нянечкой в детском саду.

Вера Дмитриевна училась в железнодорожной школе №20. Она всегда была активной, неслучайно её прозвали «девочка-огонь» и не только за огненно-рыжий цвет волос, но и за кипучую, деятельную натуру. Бессменная вожатая, сначала у октябрят, потом у пионеров, вожак комсомольской организации. Кроме того, она серьёзно увлекалась спортом: лыжами, велосипедом, участвовала в художественной самодеятельности.

Из-за удалённости от советско-германского фронта все жители Дальнего Востока ощущали близость военной опасности, которая исходила от Японии — союзницы фашистской Германии, и постоянно жили в тревоге.

После семилетки Вера Дмитриевна поступила на шестимесячные курсы телеграфистов в Хабаровске. Получив специальность бодиста 3 разряда, работала на Центральном телеграфе. Возглавляла комсомольскую организацию в количестве 800 человек. Так же, как и в школе, занималась в художественной самодеятельности, увлекалась спортом, танцами, театром. Но при этом желание получить высшее образование не покидало.

Работая на телеграфе, Вера одновременно училась в школе рабочей молодёжи. Потом поступила в педагогический институт в Комсомольске-на-Амуре на историко-филологический факультет. Опять комсомольская работа, спорт, самодеятельность. Молодость, студенческие годы — это было, по её словам, самое счастливое время в жизни.

По окончании института, получив специальность — учитель истории и обществоведения, работала преподавателем в сельскохозяйственном техникуме села Бабстово Еврейской автономной области. Затем — радиоорганизатором в Вяземской районной газете «Ленинский путь», ответственным секретарём общества «Знание» при Вяземском райкоме КПСС, инструктором отдела пропаганды и агитации.

С 1974 года Вера Дмитриевна проживает в Курчатове. Работала учителем истории в средней школе №1, затем — заведующей парткабинетом Управления строительства Курской АЭС от Льговского РК КПСС.

Вера Дмитриевна принимала участие в ликвидации последствий землетрясения в Ленинакане в Армении. Награждена медалью «За самоотверженный труд в зоне землетрясения». Была делегатом Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве (1957 г.) в составе делегации Хабаровского края.

С 2002 года является бессменным руководителем Общественной организации репрессированных жителей города Курчатова.

«Встреча» с отцом

А в 2003 году Вере Дмитриевне удалось получить доступ к личному делу отца, которое хранилось в архиве города Хабаровска.

«Моя «встреча» с отцом, произошла в 2003 году, через 65 лет после его ареста. Отца давно нет в живых, но передо мной лежит его личное дело, и для меня, столько лет ничего не знавшей о нём, это первое соприкосновение с отцом. Я долго не могла прийти в себя. Читая протокол допроса сквозь слезы, наполнявшие глаза, я пыталась представить, каким он был (фотографии в деле не было), что чувствовал, отвечая на нелепые вопросы следователя. Ясно, что отец не был контрреволюционером. На все вопросы он отвечал отрицательно. Но в Хабаровске, в пересыльной тюрьме, «опытные» следователи тройки НКВД сумели бездоказательно обвинить его, и отец оклеветал себя. Почему?

Возможно, его шантажировали старшей дочерью, которая была арестована вместе с ним в одну ночь. Или просто не выдержал допроса «с пристрастием», проще говоря пыток, которые применялись к заключённым.

Я читала дело отца, и сердце переполнялось горечью и обидой за несправедливо осуждённых отца и сестру, за те испытания, которые выпали на их плечи, за свою сиротскую жизнь. Отец любил землю, освоенную предками: пахал, сеял хлеб, растил детей, а его оторвали от родной земли, «вырвали с корнями», осудили ни за что, по нелепому обвинению, сослали в лагерь, в Магадан, где он погиб в самом расцвете лет и сил (ему было всего сорок семь). Светлая ему память!»