Дорога к дому

Лишение родительских прав. Казалось бы, нет ничего страшнее, чем потерять свое дитя. Но у родных матери и отца отнимают детей только в крайнем случае: когда они им действительно становятся не нужны.

Но почему получается так, что люди, которые произвели на свет невинных малышей, так жестоко с ними обращаются: не заботятся о них, даже не кормят и не одевают? «Алкоголики и изверги» — ответит обыватель, «Неблагополучные семьи, оказавшиеся в социально опасном положении», — возразит специалист органов опеки. В Вяземском районе ежегодно родительских прав лишаются в среднем 12-16 нерадивых мам и пап в отношении 14-19 детей. За каждой цифрой стоят человеческие судьбы: искалеченные, горькие порой от слез, но чаще от спиртного.

«На самом деле большинство родителей жестоки к своим детям не потому, что они садисты и жаждут причинять страдания, — говорит начальник отдела опеки и попечительства в Вяземском районе Галина Геннадьевна Гончарова, — одни просто не знают другого воспитания, потому что сами выросли в пьющей, неблагополучной семье, другие считают действенными методами — физические наказания. Третьи, попав в трудную жизненную ситуацию, не находят другого выхода кроме, как заливать свое «несчастье» алкоголем. А потом таким мамам и папам уже просто не до сына и дочери. Оправдать их поведение нельзя, но пытаться вернуть таких родителей к нормальной жизни — всегда наша главная задача. Ради детей. И когда взрослые встают на путь исправления, мальчишки и девчонки становятся счастливыми, потому что возвращаются в свою родную семью».

Ситуация, когда судья объявила Ирине: вы лишены прав на дочь, сложилась не за один год. Сегодня эта женщина с глубокими следами бурной нетрезвой жизни на лице и с раскаянием в глазах признает, что все началось с раннего детства. С того времени, когда ей, двенадцатилетней девчушке пришлось рано узнать разные стороны взрослой жизни. Это и тяжелая работа на ферме, и забота о младших братьях, и унижения, побои отчима, и раннее половое взросление, ведь побеги из дома часто сопровождались веселыми пирушками со старшими ребятами. «Не знаю, почему матери было не до нас, — недоумевает Ира, — то ли она жизнь свою устраивала, то ли старалась быть не хуже других, разрываясь на работе, а, может, все вместе. Но к девятнадцати годам мне стало невыносимо в родительском доме. Из деревни я уехала, в чем была, и с сумочкой, где лежали сменные вещи и маленькое полотенце. Решила: попытаю счастье в Вяземском, там все же больше возможностей, чем на селе».

Здесь нашлись случайные знакомые, которые помогли устроиться на работу, найти жилье, но эти новые друзья-товарищи всегда предлагали то, что помогало расслабиться, отвлечься от насущных проблем — выпивку. По такому же принципу Ирина нашла себе сожителя. С Иваном и его женой Валентиной они были соседями. Ходили друг к другу в гости, выпивали и дошли до того, что жена Ивана бросила, а Ира заняла ее место, хотя официально они так и не расписались. «В самом начале он мне кучу дров обещал, — рассказывает Ирина, — говорил, я, мол, со своей Валькой жить не могу потому, как она неряха ленивая, а с тобой заживем, как в сказке».

Но только сказочной жизни я так и не дождалась. Со временем Ваня мой стал все больше пить, а после рождения дочери Леночки, как с цепи сорвался. И я решила: тоже назло ему буду пить, да к тому времени уже незаметно пристрастилась к спиртному. Кончилось тем, что Леночка оказалась у бабушки, которая и лишила меня прав на дочь, решив таким способом перевоспитать. Не раз меня убеждали взяться за ум специалисты из органов опеки, знакомые, которые всегда помогали. Но осознание собственной деградации пришло, только когда я опустилась до самого дна, оказавшись в больнице с полуразрушенной печенью. Убедили слова доктора: «Или пить, или жить».

После периода реабилитации Ирина разошлась с Иваном и начала восстанавливаться в родительских правах, сегодня эта процедура на стадии завершения. «Только теперь я понимаю, что многого мне уже никогда не вернуть — звонкого смеха маленькой Леночки, которого я не слышала, ее первых успехов в школе, которые она делала, а меня рядом не было. В этом лишь я одна виновата перед ней и перед самой собой, — захлебываясь слезами, говорит несчастная мать, — радует только то, что за все грехи дочь меня простила и полна желания вернуться. Мы обе преодолели эту трудную дорогу домой, к семейному очагу».

К сожалению, таких примеров не так много, как хотелось бы: в нынешнем году лишь двое родителей из двенадцати лишенных восстановились в своих родительских правах. «Но тем дороже для нас эти большие победы над собой матерей за маленькое семейное счастье», — заключает начальник отдела опеки и попечительства Г.Г. Гончарова.