Их подвиг — в памяти поколений

В войне с Японией принимал участие наш земляк Михаил Яковлевич Жарков.

Непростая судьба у этого человека: крестьянский труд, курсантские будни, служба на Дальневосточной границе в опасный период боевых действий. Война с японцами застала его в должности заместителя начальника пограничной заставы. Воспоминания об одном из боёв, в котором участвовал фронтовик, и другие документы о славной жизни ветерана хранятся в фондах Вяземского краеведческого музея.

Незабываемый бой

«Этот бой запомнился мне на всю жизнь. В ночь с 8 на 9 августа 1945 года наша штурмовая группа, состоящая из пограничников трёх застав, выдвинулась на исходный рубеж. Она имела задачу — уничтожить сильно укреплённый японский пограничный пикет. Штурмовой группой командовал комендант пограничного участка капитан Гнедышев, а взводами — старший лейтенант Белик, лейтенант Касаткин и я.

С вечера погода стала ухудшаться. Небо заволокло тучами. А вскоре стал накрапывать дождь, перешедший в ливень с грозой.

Ночью было принято решение — форсировать реку. Используя складки местности, соблюдая осторожность, пограничники преодолели водную преграду и на рассвете подошли к пикету. Пикет представлял собой укреплённую крепость, которую с ходу не так-то легко взять. Вокруг земляной вал толщиной и высотой до 2-х метров. Вплотную к валу примыкал ров таких же размеров. В валу были расположены амбразуры дотов и дзотов. В них установлены огневые точки японцев.

По сигналу капитана Гнедышева, стремительным броском штурмовая группа выдвинулась к пограничному посту. Преодолев земляной вал и ров, пограничники вступили в бой с противником, забрасывали амбразуры дотов гранатами, стремясь уничтожить огневые точки врага. Далее, ведя ружейно-пулемётный огонь, забрасывали гранатами окна казармы японцев. Бой был стремительным и жарким.

В разгар схватки с врагом, ординарец командира штурмовой группы Борис Горинский увидел, что командиру угрожает опасность: в него целился японский солдат. Прошло какое-то мгновение, и Горинский закрыл собой командира. Отважный пограничник погиб, но память о нём живёт в сердцах людей. Борис Горинский посмертно награждён орденом Красного Знамени. Его имя носит одна из застав округа, а также большой морозильный траулер.

В этом бою погибли мои боевые товарищи, командир пулемётного отделения Цыганов, заместитель начальника заставы Голиков и другие пограничники штурмовой группы. Подвиги их навсегда сохранятся в памяти боевых друзей, в памяти нового поколения пограничников. За этот бой я был награждён Орденом Отечественной войны II cтепени».

Детство героя

В своих воспоминаниях Михаил Яковлевич тепло отзывается о своих родителях, рассказывает о трудовом детстве, и о том, как семья переехала на Дальний Восток.

«В село Кукелево Вяземского района мои родители прибыли по переселению, а вместе с ними — четверо мальчишек, из которых я был старшим. Отец — Яков Ефимович участник трёх войн: империалистической 1914 года, гражданской с 1918 по 1922 и Великой Отечественной. Мать — Анна Филипповна — труженица-крестьянка. Моя малая родина — село Лесной Въясс, Пензенской области. Там на родине примерно в десятилетнем возрасте я уже начал познавать крестьянский труд.

В период летних каникул вплоть до начала занятий нас ребятишек определяли на колхозные работы. Работал на лошадях, гонял в ночное. Легко умел запрягать и распрягать лошадь. Ходил на прополку в поля, трудился в колхозном саду, на других работах.

Хлеба в крестьянской семье всегда не хватало и его выдавали колхозникам прямо на работе, каждому по два килограмма, что уже в семье большая добавка к столу.

На Дальнем Востоке встретили нас хорошо. Домишки, правда, в Кукелево были никудышние, больше смахивали на китайские фанзы, но рады были и этому жилью. Главное у каждой семьи была крыша над головой.

С весны и всё лето в Уссури не переводилась рыба, не ленись — лови. Даже на полугнилую закидушку хорошо ловилась. Вокруг — много озёр, в каждом — карась, на удочку не успеваешь одного за другим вытаскивать. А если на ночь наживить перемёт, да ещё на сазана, то утром снимешь большой улов.

Где-то в середине сентября начинался осенний ход кеты. Рыба шла валом. В невод попадало до 500 кетин, он не выдерживал такой живой массы и рвался. Пойманную рыбу необходимо было вовремя обработать, поэтому работали сутками. Кету заготавливали не только для себя, но и для домашних животных — собак. Рыбу вялили, вывешивали на карнизы, стены домов. Вяленая и высушенная рыба называлась юколой, и на всю зиму такого корма собакам хватало. Хозяева оставляли юколу на улице, не опасаясь, что кто-то украдёт. Жители села не имели понятия, уходя куда-либо из дома, закрывать дверь на замок. Воров в селе не было. Все у всех на виду.

Началась война

В начале июня 1941 года я сдал экзамен за 8 класс Дормидонтовской средней школы и был переведён в 9 класс. Хотел продолжить учёбу. Но мечте моей не суждено было сбыться, мирного времени оставались считанные дни.

Мирная жизнь кончилась, началась война, названная с первых её дней Отечественной. В селе заметно поубавилось мужчин. Согласно всеобщей воинской мобилизации, уходили один за другим совсем молодые неженатые парни; покидая семью, шли семейные мужчины. Уходили солдаты на войну защищать Родину.

Село осиротело. Посуровели лица людей. Радио не было в селе, все известия о войне были из газеты «ТОЗ», которую ждали с нетерпением. Люди надеялись на скорое окончание войны. Ведь была же у нас такая песня: «Если завтра вой-на», в которой были слова: «Если враг нападёт, если тёмная сила нагрянет…»

Партия и Правительство провозгласили лозунг: «Всё для фронта, всё для Победы!». Все было поставлено на военный лад. В колхозе весь труд лёг на плечи женщин, стариков, подростков, детей. Мне исполнилось 16 лет. В таком возрасте я и мои сверстники входили в разряд взрослых, работали наравне с ними.

Какие только работы я не делал. Это и прицепщик на тракторе, и молотобоец. Осенью 1941 меня направили на курсы трактористов в Отрадненскую машинно-тракторную станцию (МТС). Ранней весной 1942 я уже работал с напарницей Ульяной Ташлыковой на колёсном тракторе. Работали посменно: один — полный световой день, второй — всю ночь.

Питание скудное. Норма хлеба — работающим колхозникам 400 граммов, иждивенцам — 200 гр., благо выручала нас рыба. Общественное питание тоже плохое. С зимы осталась в колхозе картошка, ежедневно варили на обед картофельное пюре на воде без какой-либо заправки. Туго, ох как тяжело доставалось женщинам, имеющим детей. Завершил я работу на тракторе поздней осенью на уборке сои.

Трудные условия армейской жизни

В конце ноября 1942 года я был призван в Красную армию. Вяземский райвоенкомат — полуразвалившееся одноэтажное здание — не пустовал. Там всегда толпился народ: уходящие в армию, провожающие их матери, жёны, родные.

Я попал в команду из 10 человек, все мы одного 1925 года рождения, больше половины — трактористы. Объявили уже в вагоне, что везут в Благовещенск. Попали в Благовещенское военно-пехотное училище. Каждый курсант стремился быстрее на фронт, но командиры строго пресекали такие настроения, чтобы они не расхолаживали нас в учёбе.

Учились, прежде всего, выносливости, терпению в трудных условиях армейской жизни не раскиснуть, вынести все тяготы. Зимой в 40 градусные морозы находились в зимних лагерях по две недели. Умывались снегом, завтракать не успевали, так как края котелка быстро покрывались льдом, и чай уже не чай, а холодная водичка. На полевых занятиях курсантам давали валенки и телогрейку под шинель, иначе бы пообмораживались. Часто устраивали марш-броски с полной выкладкой. Зимой на лыжах. Летом пешком на 50 км по пересечённой местности.

Кроме занятий по тактической и боевой подготовке, я занимался спортом: многоборьем (перекладина, брусья, фехтование), бегом. Когда команда нашего училища заняла второе место, был поощрён семидневным отпуском в Кукелево.

В дальнейшей жизни спорт мне очень пригодился. Почти никогда не болел. После училища, находясь на службе в погранвойсках, легче было нести службу со спортивной подготовкой.

Из Владивостока прибыла комиссия офицеров-пограничников для отбора молодого пополнения в погранвойска. Вызвали меня на беседу и сразу же после собеседования объявили, чтобы был готов к отъезду.

Служба на границе

Я получил направление в 57-й Иманский отряд в г. Бикине на должность заместителя начальника пограничной заставы. По прибытии в отряд узнал, что должен отбыть в Лесозаводскую комендатуру, а оттуда на заставу «Буссе». — «Застава числится в передовых», — сказали мне в штабе, — начальник — опытный офицер, а я у него буду заместителем.

В тот же день вечером я был уже на месте. Мне шёл двадцатый год. Я посмотрел на пограничников: рядовых, сержантов и подумал: «Как же я ими буду командовать? Ведь они старше меня». На заставе самый старый солдат был с 1907 года, все к нему обращались «Батя».

День за днём, месяц за месяцем служба моя налаживалась.

Граница — речная, сосед наш — Маньчжурия, которую оккупировали японцы. Провокации на границе японцы совершали почти ежедневно: то на одном участке, то на другом. Несли службу по усиленному варианту, а это значит из наряда часа через четыре снова в наряд. Задерживали нарушителей границы. Были засады японцев с целью захвата наших нарядов. Всего не опишешь. Другой раз подумаешь сейчас: «Как мы это всё выдержали?».

Награды

Михаил Яковлевич Жарков был награждён орденами: Отечественной войны 1-й и 2-й степени, медалями «За Победу над Германией», «За Победу над Японией», многими грамотами и благодарностями. Все грамоты ещё при жизни ветеран войны передал в пограничный музей Дальневосточного пограничного округа.

В Кукелево бережно хранят память о героическом земляке. Его имя есть на Доске Памяти в МБУК «Информационно-досуговый центр» в числе имён других участников Великой Отечественной войны.