"Миссия художника — показать людям красоту", —

Сказал Иван Федорович Аспидов в своем последнем интервью.

Это было минувшей осенью, вскоре после 75-летия художника

— Думаю я сейчас о своей жизни, о своих трудах, листаю газетные вырезки — их у меня целая коллекция. Так получилось, что каждая моя выставка была отмечена в какой-либо газете, и в краевых, и в нашей районной. И любая выставка — это творческий шаг, если хотите — жизненная веха. Пытался их считать — 10, 15, 20… Потом сбился, отвлекся на воспоминания…
— Какая выставка для вас была самой значимой, самой близкой сердцу?
— Каждая по-своему имеет для меня ценность. Я ведь выставлялся и в маленьких клубах, и в солидных выставочных залах. Если по статусу, самые серьезные, наверно, — это мои выставки в хабаровском краеведческом музее, в дальневосточном художественном музее, в хабаровской картинной галерее имени Федотова.
— Но все-таки для души?
— Трудно что-то особо выделить, возможно, что «Яблоки на снегу», картина была в вяземском краеведческом музее. Кстати, там самый любимый мой выставочный зал. Выставка была по одноименному названию картины, написанной в конце 2008-го года. В то лето я был приглашен в свою родную Курскую область на торжественные мероприятия в честь 65-летия Курской битвы. Я был ребенком, когда через мою родную деревеньку Терепшу пронесся огненный вал этого сражения. А яблоки — это символ тех мест. И картина «Яблоки на снегу» была создана по воспоминаниям, ощущениям той поездки. Она мне особенно дорога, как память о несбыточном, о навсегда ушедшем времени детства. И открытие выставки в нашем музее тогда прошло на каком-то особенном душевном подъеме, с ощущением истинного счастья творчества.


Прозрачный воздух апреля

— Ваша творческая стихия?
— Это вода и небо. Мне приходилось работать в разных жанрах, но считаю себя пейзажистом. Во многих моих пейзажах светится зеркальце талой воды или какой-нибудь лесной речушки. И обязательно голые еще ветви нашего леса на фоне весеннего неба, и прозрачный воздух апреля. Облака очень люблю писать, особенно на весеннем небе.
— Чем вы гордитесь, Иван Федорович?
— Горжусь тем, что всю жизнь старался служить людям своим творчеством. Хотя много было и обычной оформительской работы, и транспаранты приходилось писать, и лозунги. Горжусь своей матерью — простой русской крестьянкой, великой труженицей. Горжусь своей семьей, единственной и бесконечно любимой женой Александрой Ивановной. А также тем, что в таком солидном возрасте я не страдаю от одиночества, у меня много близких людей, в том числе и по духу. Бывало, что и собой гордиться приходилось. Это когда озарит вспышкой, и ты не просто мажешь кистью, а вправду творишь и видишь, что вот оно, чудо на мольберте. Получилось!
— У вас были учителя и ученики?
— Были и те, и другие. Но главным учителем хочу назвать художника из Комсомольска-на-Амуре Григория Зорина. А самым любимым и, на мой взгляд, самым талантливым учеником у меня был Александр Ходацкий из Вяземского. К моему глубокому сожалению оба они уже ушли в другой мир. Саша был еще и поэтом. Как-то, к моему 70-летию, когда я выставлялся в галерее имени Федотова, он подарил мне листочек со стихами. И стихи эти меня глубоко тронули. Саша назвал меня там художником другой формации…

Философия жизни

— Другая формация — это, наверно, умение художника видеть вторую реальность? Замечать то, что большинство обычных людей как раз не замечают, хотя и видят?
— Об этом можно рассуждать очень долго, я отношу это к категории философских вопросов. Могу сказать, что мне не раз приходилось получать рубцы на сердце по причине того, что видел жизнь и действовал не по стандартной схеме, не вписывался в принятый формат. О столкновениях с имущими, но душевно обделенными людьми и в советское, и в нынешнее время можно книгу написать. Не так давно один из вяземских богатеев без доли сомнения и юмора заявил, что художник всегда должен быть голодным. Лобовое столкновение с цинизмом и пошлостью всегда особенно тяжело. Но миссия художника все-таки в том, чтобы показать людям красоту. И я иду с этой миссией по жизни.
— А что вас радует?
— Радует ощущение жизни, то, что я до сих пор не потерял остроты этого ощущения, не потерял вкуса к жизни. Радует ожидание того скорого уже момента, когда откроется после капитального ремонта вяземский краеведческий музей. И там будет размещена моя новая выставка. Не знаю, может быть, она будет уже последней, я ведь давно уже не молодой человек. Но поживем — увидим.