Жизнь при дворе

«Лавочкины посиделки»

Его Величество Двор! Во все времена он играл огромную роль в жизни каждого человека, живущего в нем. Он встречает и провожает своих обитателей, направляет, воспитывает, развлекает. В его глубине всегда есть укромные места для детей, чужих и своих собак и кошек, есть и лавочки — днем для пенсионеров, а ночью для влюбленных.

В ясные деньки теплого сезона бабушки нанизаны на лавочки, как ласточки на провода. Вот тут-то и решаются все жизненные проблемы. Ни один «саммит» не выдержит конкуренции по важности и актуальности поставленных вопросов. Правительству следовало бы время от времени брать здесь консультации. И, возможно, тогда бы в государстве был полный порядок. Не бывает при дворе нерешаемых вопросов. Тут все разложат по полочкам, знают, что и как нужно делать, всегда можно получить дельный совет. Отсюда смело можно набирать кандидатов в Думу.

А пока пенсионеры зорко следят за подрастающим поколением и общим порядком. Особенно хорошо получается делать замечания чужим детям. Но в первую очередь достается чиновникам, руководителям, правительству, а также выпивохам, неряхам-хозяйкам, у которых на балконах болтается плохо простиранное белье, грубиянам и скандалистам.

На «лавочкиных посиделках» делятся и радостью: внук встал на ножки, сделал первый шаг, прорезались зубки, дети купили машину, а на даче хороший урожай… А еще обмениваются планами на жизнь, рецептами, семенами, рекомендациями по лечению болезней дешевыми народными средствами. Все зависит от времени года, возраста и настроения… Ведь Двор — это маленькая автономия, осколочек большой, бурлящей рядом жизни… Это ее зеркальное отражение. И, чтобы не попасть впросак, к жизни при дворе нужно присматриваться и считаться с ней.

Подарок сына

Как-то прохладным осенним днем во двор вышел знакомый всем сосед-пенсионер. Он был в яркой красно-синей куртке и резко выделялся среди остальных. Острые на язычок бабульки сразу обратили на него внимание. «Михалыч, какой ты нарядный, ну, вылитый петух! Иди к нам, расскажи, где ты урвал такую куртку!» Грубовато, по-свойски пошутила одна из них. Мужчина с некоторой опаской приблизился к лавочке, снисходительно посмотрел на женщин: «Где взял! Где взял, там уже нет! Да сын недавно подарил!» Бабушки заохали, запричитали, стали нахваливать сына. Сидящая рядом жена Михалыча махнула рукой и прервала поток хвалебных излияний: «Да чего брешешь, подарил! Занял деньги год назад, а вместо долга отдал старую ненужную куртку. И то хорошо!» Дед смущенно кашлянул и поспешил удалиться, думая про себя: «Вот вредная баба, доложила всему двору, а зачем, спрашивается?» А двор и без того знал, что сын-то у них непутевый. Но отцу так хотелось гордиться сыном…

«Зафестивалили»

Двор обычной «хрущевки» в пять этажей был сравнительно небольшой. Поэтому здесь все знали друг друга, тем более, что жили рядом уже много лет. Примелькалась даже одежда. И когда одна из пожилых женщин вышла в ярком цветном платке, накинутом на плечи, то соседка сразу заметила обновку.

«Слышь-ка, подруга, ты где покупала такую красоту?» — Да в этом, как его, в фестивале!» Соседка рассмеялась: «Глупая, не в фестивале, а в фельетоне!» Теперь принялись хохотать обе, вспомнив, наконец-то, нужное слово — «павильон». Насмеявшись до слез, первая женщина вдруг серьезно сказала: «И что это со мной? Ведь я раньше такая не была!» На что вторая посоветовала: «Пой песню как Пугачева — то ли еще будет, ой-ей-ей!»

«Кама и Цутра»

Жил в доме дедок почти под девяносто лет. Он чаще других сидел на лавочке, иногда в полном одиночестве, т.к. трудиться уже не мог. Он старался остановить каждого из проходящих и поговорить на любые темы, лишь бы не скучать. Дед следил за новостями в стране, был в курсе всех событий, сравнивая жизнь прошлую и настоящую, отмечал достоинства и недостатки с мудрой прозорливостью. А память у него была на удивление отменная!

Однажды из подъезда вышел покурить молодой мужчина и подошел к деду. «Чего задумался, Васильевич?» — спросил он притихшего деда.

«Да вот, понимаешь, ночью плохо сплю, а по телевизору такое показывают… Эх, если бы мы в молодости про это знали! Были какие-то Кама и Цутра, что ли, так они чего только не выделывали? Скинуть бы годков двадцать, я бы тоже! Хотя, и мы кое-что умели. Вон у меня два сына и две дочки. Хорошие дети получились». «Не горюй, дед!», — рассмеявшись, похлопал его по плечу сосед. — В другой жизни наверстаешь. А Камасутра — это книга, великая книга, между прочим. Теперь будешь знать!» «И то…», — вздохнув, согласился дед.

Вопли

Иногда во дворе на ночь оставляли машины. Одна такая машина была с очень чуткой сигнализацией, которая без видимых причин срабатывала среди ночи, лишая всю «дворовую» сторону дома сна и покоя. Может, пробегала кошка или собака, а машине казалось, что ее хотят угнать, кто ее знает… Но эти истошные вопли раздавались с удивительной регулярностью, как только люди начинали засыпать.

Все выскакивали на балконы, глядели в окна, пытаясь выяснить причину очередного воя и желали машине всего, что только могла придумать бессонная фантазия… А машина, как ни в чем не бывало, невинно умолкала в очередной раз, до следующего коварного вопля.

Хозяева машины жили с другой стороны дома. И там поднимали лай потревоженные собаки частного сектора, с отчаянным визгом соревнуясь с машиной… Хозяева машины были отомщены. На следующий день на «лавочкиных посиделках» только и было разговоров, что про ночные кошмары. Другие проблемы, даже политические, на время отступали.

«Бубна»

Рано или поздно пенсионерами — «лавочниками» становятся почти все. Правда, категории и статусы бывают разные: работающие, неработающие, с достатком или мизерной пенсией, моложавые и ухоженные, усиленно молодящиеся и милые, простые, с добрыми, мягкими морщинками, а есть обиженные когда-то жизнью и переносящие эту обиду на всех вокруг.

Они непредсказуемы, постоянно портят кровь всем окружающим. Такой и была Бубна. Она стала старше всех остальных, и сначала ее называли баба Надя. Дети же для удобства сократили до «БабНа», а взрослые дали ей новое имя «Бубна», потому что она бубнила с утра и до вечера, сидя на лавочке и никому не было от неё покоя. Ее резкий писклявый голос раздавался по всем закоулкам и этажам двора и дома. Смех у нее тоже был особенный и всегда состоял из трех скрипучих «хе-хе-хе». Сдвинутые к переносице маленькие глазки сердито сверлили всякого, кто вольно или невольно посмел нарушить существующий в ее понятии порядок. Родительская любовь соседей пугливо трепетала под ее напористой воспитательной силой, когда всезнающая Бубна терроризировала их детей.

Она действительно знала все и даже больше, чем каждый знал о себе. Сидя на лавочке, Бубна первое время молча слушала робкий щебет женщин, насмешливо прищурившись, потом проводила отметающим движением руки перед собой и заявляла: «А теперь послушайте, что я вам скажу…» И остановить ее уже было невозможно…

Вроде бы она все говорила правильно, но тон и пренебрежительная гримаса на лице вызывали у всех желание противоречить ей. Но не тут-то было! Бубна переходила на крик и визг, и уже никто не мог вставить и слова… Женщины благоразумно умолкали, чтобы не портить себе и другим настроение, а довольная Бубна считала себя победительницей, упиваясь своим «красноречием». На этом «лавочкины посиделки» часто заканчивались, все расходились по этажам, тихонько посмеиваясь над выпадами озлобленной, прожившей одинокую жизнь соседкой, а иногда и жалели за это крикунью. Ведь такие персонажи есть в любом дворе…

«Помогайки»

Насущные дела переделаны, можно бабушкам пообщаться на лавочке, рассказать и послушать последние новости.

Кто-то общителен, кто-то молчалив, но так или иначе все втягиваются в разговор, наболевшее невольно прорывается наружу. Да и большинство пожилых женщин одиноки, пережили своих мужей.

Одна радость — дети да внуки, которые не ко всем приходят часто, а у кого-то вообще уехали. Но есть один благословенный день, который соединяет всех родственными узами. Это День Пенсии.

Бабушки приободряются, понимая свою значимость. Набирают гостинцы, подарки, продукты, стряпают и готовят вкусную еду. И ждут гостей. И гости ненадолго прибегают за «гуманитарной» помощью. Бывает, что и сами приносят гостинцы, но бабушки никогда не остаются в долгу и всеми силами стараются хоть как-то помочь своим чадам, например, огородной продукцией. О! Эти дачи — огороды! Откуда только силы берутся на них у пожилых людей! Самому Богу неизвестно, наверное. Молодым-то некогда: работа, дети, в отпуске надо побывать на море, а то и за морем. И жертвенные российские бабушки и дедушки помогают, помогают и помогают. Вот они-то и есть настоящие «помогайки» во всех случаях нашей непростой жизни.

А потом на лавочке довольные и счастливые рассказывают друг другу о том, что сделали для своих детей, чем порадовали, перенимают опыт на будущее. Чтобы дети жили лучше родителей, надо им помочь. А пенсия, как сказал юморист, — «хорошая, но маленькая». Но пенсионеры всегда находят выход. Одним словом, «ПОМОГАЙКИ».

Господа

Сравнительно недавно мы все стали господами. Раньше ведь как было в очередях? Примитивно и грубо: «Эй, женщина, куда лезешь!» или: «Мужик, куда прешь!» А сейчас очереди только в больнице, а там как нигде нужно оберегать друг друга от стресса и обращаться соответственно. Например, можно так: «Господин пенсионер, госпожа женщина, простите, но вы суетесь без очереди!» Все-таки более вежливо, и это так приятно. Как бальзам на душу.

Даже у нас встречаются люди, которые своим поведением, внешним видом, отношением к жизни вызывают у других положительные эмоции, а уж за границей…

Говорят, что французские бабушки и в глубокой старости всегда аккуратны, прекрасно одеты. Не богато, нет, скорее старомодно, но элегантно. Выходя на пенсию, заграничные старушки и старички разъезжают по миру и живут для себя. Называть их бабушками и дедушками язык не поворачивается. Другое дело, «мадам» или «мсье». А наши «господа» так отдыхают на дачах, что еле доползают до лавочек во дворе и валятся на них без особого изящества. Однако и они из ничего мастерят себе шляпки, галстуки, бантики, украшая пенсионные наряды.

Так хочется, чтобы и для наших пенсионеров эта пора стала временем отдыха, путешествий, туристических поездок. И чтобы на «лавочкиных посиделках» они делились впечатлениями не о преимуществах плоскореза огородного, а о волнорезах на заморских пляжах.